Голосовать за него будут по принципу «из двух зол выбираем меньшее».
В досрочной отставке Собянина и досрочных выборах мэра Москвы с его участием нет практически никакой интриги.
Как прием, досрочная смена главы региона за несколько месяцев до выборов с последующим выходом вновь назначенного на выборы использовалась еще полтора десятка лет назад Чубайсом, бывшим тогда главой администрации президента. Тогда стало ясно, что многие губернаторы заведомо проигрывают любому, кто выступит против них, то есть, в тех условиях, кандидатам от КПРФ. В ходе первой волны губернаторских выборов 1996-97 гг. последняя получила власть примерно в половине субъектов Федерации, и если бы такая тенденция продолжалась, то приписанная Ельцину победа над Зюгановым могла лишиться смысла. Вот потому-то и была придумана такая схема. Непопулярных губернаторов сменяли, новый назначенец Кремля создавал иллюзию перемен и через полгода побеждал на выборах.
В 2000-е годы стали использовать обратный прием: прежний руководитель подавал в отставку, чтобы успеть переизбраться, не дав подготовиться к выборам своим оппонентам. По схожей схеме несколько лет назад в Грузии после массовых акций протеста досрочно переизбрался Саакашвили, ибо, пройди выборы позже, он их, скорее всего, проиграл бы. А так протест против него и неприятие его политики созрели в Тбилиси, но еще не распространились за его пределы, что и позволило ему победить за счет грузинской «глубинки».
Ситуация с Собяниным отличается и от первой, и от второй схемы. Комментаторы пока видят в ней лишь повторение старого приема – ускорение выборов для опережения срока вызревания протеста и подготовки сил возможными оппонентами. Но в этой ситуации все по-другому. Собянин никогда не был политическим аллергеном: в 1990-е годы он скорее относился к кругу политиков умеренно-антиельцинского типа и воспринимался скорее комплиментарно.
Определенный негатив в отношении к нему появился после некрасивой истории с произвольной отставкой Лужкова и кампании дискредитации в адрес Батуриной. Сегодня, кстати, начинает появляться информация, что атака на нее и мэра стали результатом борьбы братьев Магомедовых и людей из окружения Медведева за захват ее бизнеса.
В любом случае ситуация была некрасивой, и то, что Собянин оказался в ней замешан, популярности ему явно не добавило. Его отстраненность от «слитости с Москвой», ряд волевых и сумбурных решений, разрушающих привычный уклад жизни города без решения его проблем, не успели вызвать явного неприятия, но укрепили скептическое отношение к назначенцу.
Даже в 2011 – первой половине 2012 гг. большая часть москвичей говорили, что Собянин справляется со своими обязанностями хуже, чем прежний мэр, а некоторые закрытые опросы показывали, что в случае альтернативных прямых выборов мэра Лужков явно побеждает своего преемника. Ситуация изменилась только с осени 2012 года, когда большая часть опрошенных стали лучше оценивать деятельность Собянина.
Лужков не проявлял политической активности и как фигура политической жизни стал таять в образном восприятии, а позиции Собянина в общественном мнении стали укрепляться: в социальной сфере ему удалось в целом продолжить политику Лужкова, и ухудшения в жизни города даже при его неловких решениях и начинаниях не произошло.
С другой стороны, опросы недавних месяцев показали, что на будущих выборах мэра столицы большая часть москвичей хотели бы поддержать какую-либо иную кандидатуру, с одним существенным ограничением: если это не будет представитель «болотной» охлократии или близких к ней кругов (см., например).
Выбирая между кандидатом Собяниным и «кандидатом не-Собяниным», Москва избрала бы второго. Но выбирая между кандидатом Собяниным и «кандидатом Болота», за Собянина выступали 36% избирателей, за «Болото» – 31%. Наибольшую поддержку в числе «околоболотных» кандидатов получали Прохоров (13%) и Кудрин (10%). Их обоих опережал Сергей Миронов (14%).
То есть из тени Лужкова Собянин уже вышел, но «эффект Болота» еще сохранялся, еще мотивировал часть недовольных проголосовать за него, лишь бы не дать шансов на успех лидерам «болотной» охлократии.
Забывание Лужкова усиливало позиции Собянина, но забывание «Болота» вело к их ослаблению. Если бы оно совсем забылось, Собянина стали бы оценивать не по формуле «хуже Лужкова, но лучше «Болота», а самого по себе. А в таком качестве город его оценивает невысоко.
То есть хотя поддержка самого и. о. мэра низка, его сегодняшние оппоненты работают на него, ибо они таковы, что вынуждают большинство населения поддержать Собянина, что называется, «от противного», или по принципу «из двух зол выбираем меньшее» – как французы десять лет назад поддержали Ширака, чтобы не отдать в стране власть Ле Пену.
Как только в мэрии поняли этот расклад, они и приняли решение избираться, пока сохраняется эта удачная ситуация. Через полтора года о «Болоте» могли бы уже забыть, и избиратели стали бы определяться не с тем, за кого проголосовать против «Болота», а за кого им хотелось бы голосовать против Собянина.
Среди его наиболее непопулярных мер: снос палаток и киосков, который весной 2013 года негативно оценивали почти половина горожан, и закрытие ярмарок выходного дня, к которому отрицательно относится втрое большее число москвичей (58%), нежели чем положительно (19%) (см. тут).
Собянин не вызывает аллергии, но у него есть несколько недостатков, которые осложняют отношение к нему и постепенно будут негативно сказываться на его рейтинге.
Первый – его причастность к некрасивой истории со снятием Лужкова. Это могло бы забыться, но все время сохраняется второй, отягощающий момент: его назначили против воли горожан. Лужков тоже когда-то был назначенным мэром, и в 1993-95 годах отношение к нему было крайне негативным. Но к 1996 году он сумел действительно завоевать поддержку города, явно добившись улучшения жизни москвичей. Собянин у власти почти три года, как и Лужков к 1996-му, но все опросы показывают, что особых улучшений москвичи не видят.
Третий момент: Собянин – не москвич. И сама по себе ситуация, когда Москвой управляет не москвич, всегда будет барьером в его восприятии. В Ленинграде, например, уже несколько лет городом руководят только выходцы из него; в Москве, начиная с 1985 года, из четырех первых лиц Собянин является третьим иногородним после Ельцина (Свердловск) и Слюнькова (Ленинград). Вкупе с неблагополучной миграционной ситуацией это ведет к тому, что город все больше начинает ощущать себя оккупированной и колонизируемой территорией.
Четвертый момент, отягощающий положение Собянина: он не может отождествить себя с Москвой и не понимает ее. Она для него не родная (не по крови, а по ощущениям), он не любит ее, она для него не древняя и родная столица, а всего лишь «управляемая территория». И отсюда – его явно проявляющаяся черта, которую можно назвать «комплексом менеджерианства»: он полагает, что если некое начинание кажется ему (а возможно, и действительно является) разумным, то оно должно быть воплощено в жизнь. И не понимает, что, даже будучи разумным, оно может просто не нравиться жителям в силу сугубо эмоциональных факторов.
Возможно, Собянин и вправду может управлять мегаполисом – любым, без разницы, в какой стране он находится. Он – своего рода современный Барклай: для него Москва – позиция. Для Кутузова, хоть он ее и сдал – она была… Москва.
Собянину очень повезло, что в 2011-12 гг. в Москве была «Болотная эпопея», после которой любая власть любому нормальному человеку начинает казаться в несколько раз менее плохой, чем она является на самом деле.
Не будь «Болота», Собянин никогда не смог бы победить в Москве на прямых выборах мэра. Поэтому ему нужно идти на выборы как можно скорее, пока воспоминания не стерлись.
...
Читать дальше »
