Отношение к приватизации 19% акций «Роснефти» уже не определяется противостоянием «государственников» и «либералов»

«Нужно петь про нефть. Я устарел. Мне не понять эту радость», — утверждал 8 лет назад петербуржец Борис Гребенщиков. Пару лет назад казалось, что «эту радость» уже не понять и петербуржцу Владимиру Путину, когда главной опорой президента стали уральские рабочие, а не тюменские нефтяники. Тем символичнее, что очередной Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) не просто стал бенефисом главы «Роснефти» и еще одного петербуржца Игоря Сечина. На фоне случившейся днями ранее в Шанхае «газпромовской» победы он доказал, что теперь для России хорошо то, что хорошо для сечинской компании, а не для концерна Алексея Миллера.

Хотя совсем недавно перемещение Сечина из чиновников в топ-менеджеры можно было расценить, разумеется, не как опалу, но как некое выравнивание стартовых позиций «капитанов» отечественного сырьевого бизнеса. Даже поглощение «Роснефтью» ТНК-BP не сделало Сечина «более равным». Бремя главного «национализатора» российского ТЭКа не избавило его от конфликтов не только с медведевским протеже Аркадием Дворковичем, но и с близкими к президенту Геннадием Тимченко 6, Николаем Токаревым и Владимиром Якуниным. А с подачи Путина на свободе оказался главный сечинский недоброжелатель, если не сказать -- «кровник», Михаил Ходорковский.

И трудно сказать, как сложился бы 2014-й год для единственного (по версии Ходорковского) российского олигарха, не войди в столь острую фазу кризис на Украине. Целый букет геополитических и экономических вызовов, с которыми столкнулся Кремль, превращают «Роснефть», больше, чем какую-либо иную отечественную корпорацию вовлеченную в альянсы (причем — взаимовыгодные) с западными бизнес-гигантами, в едва ли не единственное реальное «противоядие» от изоляции. Не случайно, когда Крым заслонил ЮКОС, сам Сечин оказался далеко не в самом первом проскрипционном списке.

Да, конечно, Алексей Миллер, не говоря уже о «Газпроме», как таковом, вообще в списках не фигурирует. И вполне возможно, избежит этой участи, особенно, если все-таки скинет Украине цену на газ. Но в свете китайского дисконта не известно, что для российского газового концерна сейчас хуже — санкции или новые уступки по экспортным ценам? В первом случае у Миллера и его подчиненных, как у еще одних «пострадавших за Крым», хотя бы был получить высочайшую поддержку в споре с газовыми должниками внутри страны. Теперь же исход конфликта «Газпрома» с Московской, Ярославской и Тверской областями, получившим предложение найти другого поставщика «голубого топлива», мягко говоря, не очевиден. И крайне маловероятно, чтобы Миллер сейчас, подобно Сечину, смог обещать увеличение дивидендов на 60%.

Вовсе не очевидно, что это — исключительно следствие разности менеджерских потенциалов. В конце концов, «Роснефти», в отличие от «Газпрома», никто не регулирует внутрироссийские тарифы и, тем более, не замораживает их. Наоборот, находясь в формально конкурентной нише, она только выигрывает от соответствующих действий, предпринимаемых правительством в отношении монополистов.

Но тем важнее и нужнее возглавляемая Сечиным госкомпания для своего главного акционера.

И тем показательнее, что столкнувшись со стремительным (на фоне Крыма) ростом бюджетных расходов и столь же стремительным (на фоне стагнации, переходящей в рецессию) падением доходов, и несмотря на весьма неблагоприятную фондовую конъюнктуру, правительство задумалось о досрочной приватизации 19% акций «Роснефти». Причем, отношение к этой инициативе не совсем вписывается в общепринятую дихотомию «государственники vs либералы», исходя из которой первые вроде как должны ей противиться, а вторые, — поддерживать. Между тем, в целесообразности данной затеи усомнился не только помощник президента Андрей Белоусов, но и первый вице-премьер Игорь Шувалов. А вот в числе ее сторонников, пусть и не столь явных, как министр экономического развития Алексей Улюкаев или глава Минфина Антон Силуанов, оказался и сам Игорь Сечин. По крайней мере, выступая на сессии ПМЭФ, он предложил услуги «Роснефти» в качестве оператора собственной приватизации. «Мы глубже понимаем особенности компании, ее недооцененный потенциал, знаем стратегию, понимаем, как нужно наращивать капитализацию», — объяснил глава «Роснефти», добавив, что рассчитывает на помощь правительства России в этом вопросе.

Тот, кто усмотрит в действиях Сечина желание сделать частичный management buyout, вряд ли попадет в «яблочко». Плох тот госолигарх, кто не мечтает стать полноценным фигурантом рейтинга Forbes, но пока действуют санкции, это не самая лучшая перспектива для компании. Чего нельзя сказать о предложении небольших пакетов ее акций нынешним обитателям «золотой сотни».

На «народное IPO» 8-летней давности эта схема похожа лишь отчасти.

Тогда «Роснефть» де-факто рефинансировала «бархатную национализацию». А если Сечин сейчас привлечет к приватизации компании миллиардеров, это будет уже возвращением долгов, погашением «госкапиталистических» кредитов.

Но заодно «Роснефть» может превратиться в своеобразный «клуб олигархов», каждый из которых, будучи заинтересован в сохранении и приумножении вложенных в компанию миллионов, а то и миллиардов, автоматически становится сторонником сохранения как корпоративного, так и политического статус-кво. В условиях, когда и продолжение «русской весны» на Украине, и ее сворачивание, чреваты для Кремля весьма серьезными и внешне- и внутриполитическими рисками в формировании на базе «Роснефти» нового межэлитного консенсуса явно заинтересован отнюдь не только один Игорь Сечин.